На нас смотрят Звезды - Игорь Крымов

Земля постоянно требовала от этих женщин низких поклонов от которых швы этих подтяжек могли разойтись, в чем пластические хирурги часто предупреждали прекрасный пол. Беря не малые деньги, хирурги не давали гарантии по этому поводу. По этой причине мы часто видим странные и безжизненные лица наших звезд шоу бизнеса на телевидении. Со страхом в глазах они боятся дать волю своим эмоциям и рассмеяться, чтобы швы на поппе, куда когда-то собрал и стянул кожу хирург, не треснули от нагрузки и не разошлись.

О Татьяне Яковлевне так же не напишут в книге рекордов Гиннесса, про ее долголетний сервис у школьной доски. Поэтому, этой женщине и были достаточны простые слова благодарности ее односельчан улыбающихся ей навстречу. Но больше всего благодарности она видела в этих пытливых детских глазах, сидящих за партами учеников и с огромным вниманием познающих окружающий их мир со слов ее интересных лекций.

Татьяна Яковлевна не просто была легендой, а человеком столетия – видевшим те фантастические времена советской школы, когда светлым солнечным утром 1969 года растянувшаяся по всему школьному двору линейка из пятисот чисто одетых по форме детей, с цветами приняла в свои пенаты плеяду молоденьких выпускниц педагогических вузов, пришедших сюда на работу. Своими тонкими талиями и упругими телами стянутыми тканями строгой одежды, эти молодые специалистки еще не раз сводили с ума старшеклассников и их пап, да и не только их.

Сам председатель колхоза, коммунист Кубрушко, ходивший хозяином по деревне, наверное не раз воображал себя властелином входящим в учительскую, где среди немалого количества свежих тел представительниц прекрасного пола он мог выбрать себе жертву. В своих мечтах он по хозяйски заглядывал под столы, где послушные учительницы-комсомолки должны были держать раздвинутыми свои ноги для проверки хозяином – все ли в порядке на территории вверенного ему партией колхоза?. Возможно коммунист Кубрушко воображал и другие сцены разврата и коллективных оргий.

Тайно скрываясь от своей жены, он не заметно для коллектива, в течении рабочего дня посещал отдельно стоящую дальнюю бензозаправку. Где к перилам пульта он ремнями привязывал покорную ему Лизу.

Будучи матерью одиночкой Лиза сильно зависела от этого толстого и обрюзгшего коммуниста, и чтобы прокормить своих детей ей приходилось терпеть причуды своего хозяина.

Конечно, он частично заменял отсутствующего для ее тела самца с его незаменимыми в то время медициной гормонами.

Но в какой-то мере ей даже было приятно осознавать свою власть над ним. Связанная и согнутая на панели пульта бензозаправки, ее тело заставляло огромную массу председателя беспомощно опустить пред ней на колени и, занырнув головой под ее юбку, усиленно вылизывать ее органы. Наверное виды такой любви он почерпнул, наблюдая дворовых собак в период их брачной течки. А возможно, он повиновался инстинкту, когда то записанному великими звездами в коре его головного мозга. Конечно, Лизе хотелось немножко иной любви, когда именно тебя зовут твоим именем, а не именами школьных вновь поступивших на работу молоденьких учительниц. Но ради своих детей она продолжала подыгрывать ему, взбадривая его фиктивными просьбами: «Да, да я несчастная Ольга, которую ты застал поздно вечером в кабинете химии. Да, да я не могу вам сопротивляться и дать отпор, потому что мои руки заняты хрупкими колбами и пробирками, они держат их чтобы не разбить и не могут вам оказать должного сопротивления товарищ председатель.»

Конец ознакомительного фрагмента.